ВСЁ, ЧТО ВЫ ХОТЕЛИ ЗНАТЬ ОБ АЛЕКЕ БОЛДУИНЕ, НО БОЯЛИСЬ СПРОСИТЬ
--СТАТЬИ--
АЛЕК БОЛДУИН: ОПТИМИСТ ВСЕГДА И ВО ВСЕМ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ КИНО
В середине 90-х годов казалось, что Алек Болдуин вот-вот уйдет в политику. Он постоянно заявлял, что кино ему надоело: что интриги вокруг кинопроизводства его раздражают и утомляют; что игра в кино всегда стояла для него на третьем-четвертом месте (после семьи, театра и общественной деятельности). Его уже начали спрашивать о том, как смотрит на перспективу стать первой леди Америки его жена, актриса Ким Бэйсингер. И вдруг прогремел отбой: в прошлом году Болдуин разочаровался в политике еще больше, чем в шоу-бизнесе. Судя по всему, сильное впечатление на него произвела история с Моникой Левински. Вплоть до самого последнего момента Болдуин горячо защищал Клинтона и уверял, что «черные силы зла» клевещут на честного президента. Но сегодня он говорит, что «политика - еще более грязное дело, чем кино и телевидение, вместе взятые», и уверяет, что отныне намерен заниматься только чистым искусством.
В прошлом году Болдуин потряс Бродвей в новой постановке «Макбета», где его партнершей стала Анджела Бассетт. Восторженные рецензии на спектакль наверняка помогли преодолеть горечь политических разочарований, тем более что Бассетт оказалась достойной партнершей. «Я никогда не знал, чего ждать от нее во время очередного спектакля, - признается Болдуин. - Иногда она хватала меня за яйца в одной сцене, иногда - в другой. Иногда она целовала меня так, что дух захватывало. У нее в запасе всегда были какие-то хитрые трюки, взбадривающие партнера и заставляющие переживать происходящее не как некий энный спектакль, а как сиюминутный хэппенинг». Ким Бэйсингер присутствовала на премьере «Макбета», но на последующие спектакли не ходила. «Я знаю, Алек гораздо больше волнуется, когдя я нахожусь в зале, - говорила она. - Раньше он никогда не играл Шекспира, и ему было очень нелегко. Я вообще не понимаю, как он выдерживал по восемь спектаклей в неделю, когда все три часа действие идет на высочайшем эмоциональном накале, да и с физической точки зрения это тяжело - мечи, тяжелые одежды, жара». Болдуин говорит, что, работая над ролью, он окончательно избавился от мечты стать политиком. «Эта пьеса помогла мне выплеснуть все мои политические амбиции, - говорит он. - Потому что я понял: ничто в мире не меняется. Сегодня наверху, у кормила власти, вершатся такие же неправедные дела, как и много лет назад. Люди по-прежнему готовы убить друг друга - только теперь это делается исподволь, чужими руками - с помощью прессы, например. Политика - одна из форм каннибализма. Нам пора спустить в унитаз всех наших вашингтонских политиков».
Алек Болдуин никогда не стеснялся в выражениях. Очевидно, после такого высказывания путь в политики закрыт для него навсегда. Поэтому в 1999 году Болдуин сосредоточился на работе в кино. В текущем сезоне на экранах идут четыре фильма с его участием: судебная драма «Признание» (The Confession), на которой он также выступил продюсером; криминальная комедия «Закадычные друзья» (Thick as Thieves); драма «За пределами Провиденса»» (Outside Providence); и искрометная романтическая комедия «Ноттинг-Хилл», в которой он сыграл ревнивого дружка Джулии Робертс. Когда «Ноттинг-Хилл» появился на экранах, многих поклонников Болдуина покоробил тот факт, что их кумир играет в этом фильме не главного героя, который в финале получает девушку, а второстепенную роль капризного и скандального любовника. Но Болдуин уверяет, что никогда и не стремился играть главные роли. В течение первых пяти лет своей работы в кино он охотно играл небольшие роли в хороших фильмах и был чрезвычайно этим доволен. «В то время, выбирая роли, я думал не об их объеме, а о том, дадут ли они мне возможность встретиться с интересными людьми», - говорит он. В 80-е годы, еще не будучи звездой, Болдуин работал с Оливером Стоуном («Радиобеседы»), Джонатаном Демми («Замужем за мафией»), Вуди Алленом («Алиса»), Тимом Бертоном («Битлджус») и другими режиссерами-авторами, обладающими уникальным взглядом на мир.
Все изменилось в 1990 году, когда в прокат вышел боевик «Охота за «Красным Октябрем». Еще за месяц до премьеры Болдуин мог спокойно заниматься серфингом на калифорнийском пляже и бродить по лос-анджелесским улицам. На следующий день после премьеры он проснулся кинозвездой. «Красный Октябрь» собрал в прокате 170 миллионов долларов и стал для Болдуина пропуском в актерскую лигу «А». Актер говорит, что был очень удивлен, когда режиссер Джон Мактирнан пригласил его на роль аналитика ЦРУ Джека Райана. «Я с трудом представлял себя в роли цэрэушника, - говорит он. - Еще менее я мог представить себя человеком, случайно попавшим в центр международного кризиса. Я до сих пор уверен, что они взяли меня только потому, что настоящие звезды отказались от чести провести несколько недель в замкнутом пространстве, провонявшем бутафорским дымом!» Сегодня, с расстояния почти в 10 лет, успех «Охоты за «Красным Октябрем» во многом видится результатом удачного столкновения двух мировоззрений: ультраправого духа романа Тома Клэнси и либеральных воззрений тех, кто снимал фильм. Незадолго до начала съемок Болдуин дал интервью, в котором назвал Джорджа Буша «человеком, купленным нефтяными корпорациями и отвечающим за массовые убийства руками ЦРУ». Каково было после этого играть работника ЦРУ?
«Когда мы проходили инструктаж на военно-морской базе перед съемками, на меня многие косо посматривали, - посмеиваясь, вспоминает Болдуин. - Наверное, я задавал слишком много вопросов. Очень многие данные были засекречены. Я спрашивал, какова максимальная скорость подводной лодки, и инструктор, ежась, говорил: «При всем моем уважении к вам, сэр, я не имею права сообщать эту информацию». Вся съемочная группа покатывалась со смеху. Потом они постоянно подкалывали меня во время съемок. Я спрашиваю: «Когда же, наконец, мы закончим, черт возьми?» И слышу в ответ: «При всем моем уважении к вам, сэр...» - и так далее».
Болдуин признается, что к концу съемочного периода осознал, что в роли аналитика ЦРУ Джека Райана сыграл самого себя, выразив свой характер и свое отношение к миру политики: «Я не прятался за актерскую технику - просто старался быть естественным». К этому времени за Болдуином закрепилась прочная репутация трудного актера. Еще в 1987 году, снимаясь в «Деловой женщине» прославленного Майка Николса, актер-новичок позволил себе несколько нелестных высказываний о режиссере. «Николс ведет себя по-немецки, - заявил Болдуин. - Для него типичен следующий подход: «Я - Майк Николс, и если я велю тебе снять штаны, ты должен их снять».
Тогда же Болдуин сказал: «...Многие режиссеры ни хрена не понимают в работе актера. В этом бизнесе большинство людей относятся к актерам, как к дешевке по найму. Они видят актера и говорят: «Ты похож на нашего героя, встань сюда и скажи свои реплики». А я не могу и не хочу так работать». В начале 90-х годов Болдуин принял ряд решений, которые шокировали киноиндустрию. Он, например, отказался сниматься в продолжении «Охоты за «Красным Октябрем», чтобы сыграть на сцене в новой постановке «Трамвая «Желание». Он судился с кинокомпанией Disney, обвиняя ее чиновников в клевете и фальсификации. Наконец, он отказался сниматься в «Беглеце» - фильме, который стал одним из самых успешных боевиков середины 90-х.
Многие считают, что распря с Disney стала основным препятствием в карьере Болдуина. Но он говорит, что не мог не судиться с людьми, которые пытались опорочить его имя. Впрочем, эту историю стоит рассказать с самого начала. В 1991 году Болдуин и его будущая супруга Ким Бэйсингер вместе снимались в фильме «Привычка жениться» по сценарию Нила Саймона. Вскоре со съемочной площадки стали приходить сведения, что Ким и Алек ведут себя, мягко говоря, непрофессионально. В длинной и скандальной статье, появившейся в еженедельнике People, рассказывалось об их трехчасовых опозданиях на съемочную площадку, о скандалах с бутафорами и гримерами. Писали, что Ким Бэйсингер лично распорядилась уволить оператора за то, что он снял ее в невыгодном, по ее мнению, ракурсе. Что Алек Болдуин в гневе швыряет стульями в членов съемочной группы. Что Ким требует ванну с минеральной водой прямо на съемочную площадку. Что Алек каждый день ломает очередной сотовый телефон о головы своих коллег. Все это преподносилось со ссылкой на анонимных членов съемочной группы, которая якобы возмущена поведением скандальных звезд. Потом появилось сообщение о том, что режиссер слег в больницу, и все дружно показали пальцами на виновников его болезни - Алека и Ким. Тот факт, что режиссер заболел воспалением легких, никого не интересовал. Общественное мнение уже сформировалось.
«На съемках были споры и несогласия, - говорит сегодня Болдуин. - Мне многое не нравилось в сценарии, я хотел многое переделать. Возможно, мы действительно пару раз опоздали на площадку. Но поверьте, на любой другой съемочной площадке подобное случается каждый день, и никто не делает из этого общенациональный скандал. Нас просто хотели достать. В основном - меня. Они хотели указать мне мое место». Болдуин категорически отказывается называть имена, но не жалеет, что затеял процесс, который не принес ему ничего, кроме хлопот. «Главное состоит в том, что об этом начали говорить, - уверяет он. - Я понимаю, что журналу легче опубликовать мои слова, нежели мнение редактора о том, что происходит в индустрии. Такие журналы, как Premiere, намертво повязаны со студиями, которые подкармливают их информацией, дают им рекламу, пускают корреспондентов на съемочные площадки... По правде говоря, я не думал, что издания, пишущие о кино, рискнут опубликовать материал об этой истории. Но после того как в обычной прессе появилась масса статей, они решили, что им тоже можно высказаться на эту тему и что студии их простят». Но в чем же была суть конфликта на съемочной площадке «Привычки жениться»? Болдуин вздыхает. «Сюжет казался мне картонным, - говорит он наконец. - Поймите: я решил сниматься в фильме только потому, что к тому времени познакомился с Ким и хотел продолжить знакомство. Сюжет мне не нравился - я никогда не любил комедии Нила Саймона!»
Что правда, то правда. Однажды Болдуин сказал о Саймоне, что глубина его творчества сравнима только с глубиной крышки от пивной бутылки. Актер смеется, когда ему об этом напоминают, и говорит: «Знаете, Саймон - настоящий джентльмен. Однажды мы встретились в аэропорте. Он сам ко мне подошел, пожал руку, улыбнулся. Я пожелал ему удачи с новой пьесой». Театр был первой и самой сильной любовью Алека Болдуина в шоу-бизнесе. Первые значительные роли были сыграны им на сцене, куда он пришел, вооруженный глубоким знанием системы Станиславского. Болдуин закончил отделение драмы Нью-Йоркского университета, где руководителем был сам великий Ли Страсберг. Окончив учебу в университете, он продолжил изучать актерское мастерство под руководством Миры Ростовой, которая много-много лет назад была членом труппы Московского художественного театра, а позже - учителем Монтгомери Клифта. На жизнь Болдуин зарабатывал где придется и порой ходил в рваных ботинках - лишь бы сэкономить деньги на учебу.
В 1980 году его «открыл» ассистент директора по кастингу, искавший нью-йоркского актера для мыльной оперы «Доктора». В то время Болдуин работал на двух работах: днем - охранником, вечером - официантом. Узнав, что на ТВ ему будут платить по 560 долларов за эпизод, начинающий актер согласился на это предложение. До 1982 года он снимался в «Докторах», потом шоу закрылось, и Болдуин перебрался в Лос-Анджелес. Он почти сразу получил роль в некоем сериале, который так и не увидел свет - так он был плох. Однако директора по кастингу немедленно обратили внимание на красивого актера с нью-йоркским акцентом, и вскоре он попал в один из самых популярных сериалов 80-х годов - «Компания «Нотс-Лэндинг». Сегодня Болдуин с ностальгией вспоминает деньки на ТВ и говорит, что телевидение помогло ему познакомиться с новыми людьми и понять сущность съемочного процесса. «Люди любят ругать телевидение, - заявляет он. - Но у меня нет ни малейшего желания это делать. Я снимался с Джули Уолтерс - она потрясающая актриса, пробуждавшая и во мне море эмоций...». Однако у многих партнеров Болдуина остались о нем совсем не ностальгические воспоминания. Сама Уолтерс говорит, что Болдуин в те годы любил швыряться телефонами, чтобы разрядиться. «У нас всегда были в запасе бутафорские картины, - смеясь, вспоминает она. - Почти каждый день Алек пробивал кулаком бутафорскую стену, и нам приходилось спешно вешать картину, чтобы прикрыть дыру!» «Я был безумцем, - говорит Болдуин, вспоминая телевизионные годы. - Наверное, от страха. Первые дни работы на съемочной площадке были настоящей агонией. Я никого не знал, ничего не понимал и чувствовал себя полным ничтожеством».
В 1985 году Болдуин решил, что с телесериалами пора завязывать, и вернулся в Нью-Йорк. Ему повезло - вскоре ему досталась главная роль в пьесе Джо Ортона «Добыча». В 1986 году он получил за нее премию «Театральный мир». «Я всю жизнь мечтал попасть на Бродвей, - говорил он, принимая премию. - И теперь не могу поверить, что моя мечта осуществилась».
В 1987 году после нескольких телефильмов Болдуин наконец дебютировал в большом кино - в фильме «Навсегда, Лулу». По словам самого актера, «это был один из наихудших фильмов, попавших на целлулоид». Актер очень сомневался, что ему стоит продолжать кинокарьеру, но как раз в то время Джонатан Демми набирал исполнителей в комедию «Замужем за мафией». На роль мужа Мишель Пфайффер он прочил Рэя Лиотту, но тот не захотел играть очередного плохого парня, и поэтому Демми начал пробы. «Алек прочитал свою сцену с Мишель Пфайффер, - вспоминает Демми. - Я сказал ему: «Спасибо», он кивнул и пошел к двери. Мы с Мишель переглянулись, и я спросил: «Он ведь нам подходит?» - и она воскликнула: «Да!»; и я побежал за ним по лестнице с криком: «Парень, мы тебя берем!» Почти одновременно Болдуин попал к Оливеру Стоуну, который считает, что ему очень повезло, так как он заполучил этого актера до того, как тот стал звездой. «Алек согласился на роль второго плана и вел себя как актер, а не как звезда, - вспоминает он. - Хороших актеров нужно брать тепленькими, пока они еще не прославились и у них нет трех ассистентов, чтобы отвечать за них на звонки».
Болдуин настаивает, что по-прежнему остается актером, а не звездой. В последующие годы в промежутках между кинопроектами он продолжал играть на сцене, хотя далеко не все его спектакли оказывались удачными. В 1990 году он успешно сыграл в «Прелюдии к поцелую» в театре Circle Repertory. В 1993 году воплотил на сцене образ Стэнли Ковальского в «Трамвае «Желание», которого полвека назад сыграл его кумир Марлон Брандо. Многие сочли новую постановку плодом актерского тщеславия и обвинили Болдуина в некорректной попытке сравняться с Брандо - особенно после того, как спектакль был заснят на пленку и выпущен как телефильм. «Мне очень хотелось сыграть эту роль, - говорит он. - Крупная постановка «Трамвая «Желание» выпадает раз на одно актерское поколение, и я не хотел упустить такой шанс. Я не хотел соревновяться с трактовкой Брандо. Мне просто хотелось, чтобы все на один вечер забыли о существовании старого фильма. Я не очень доволен тем, как это получилось на телевидении. Режиссеру не нравилось, как я играю, он видел Стэнли более брутальным и мерзким».
После этого Болдуин стал задумываться о режиссуре. «Уоррен Битти однажды сказал мне, что актеры становятся режиссерами от отчаяния, - говорит Болдуин. - Актеру всегда обидно передавать контроль над героем в чужие руки. Если актер обладает достаточно авторитарным характером, он должен попробовать себя в режиссуре. Но это очень трудно». Причиной метаний Болдуина были отчасти постоянные неудачи в поисках хороших ролей. Порой он сам отказывался от них, как в случае с «Играми патриотов» или с фильмом «Генри и Джун» (объясняя отказ, Болдуин сказал, что слишком устал, чтобы раздеваться перед камерой в компании двух прекрасных особ женского пола). Порой его амбиции сталкивались с амбициями других людей, как это произошло на проекте «Беглец». «Поначалу «Беглеца» должен был снимать Уолтер Хилл, - вспоминает Болдуин. - Мы собрались на совещание на студии Warner Bros., и Уолтер начал говорить о том, что в его представлении герой - это персонаж Достоевского, бунтарь и беглец. И еще он говорил что-то о поэтике мифа... Эти парни со студии смотрели на него как на инопланетянина. На следующий день они сказали, что нашли другого режиссера. Я решил, что мне там не место».
Порой Болдуину просто не везло. «Я безумно хотел сниматься в «Хороших парнях» Мартина Скорсези, - вспоминает он. - Я пришел к нему в его нью-йоркскую квартиру с мыслью: «Если он прикажет мне выпрыгнуть из окна, я это сделаю». Я не знал, что мне делать. Просить? Предлагать идеи? Срывать со стен обои и искать под ними записку или тайный знак, указывающий, как мне себя вести? Прошел час, Скорсези сказал: «О’кей, большое спасибо», - и я ушел. Он взял Рэя Лиотту, и тот сыграл гениально. Точно так же я хотел сниматься в «Крестном отце-3» - я читал сценарий, и в ушах у меня звучала музыка. Я мечтал играть Лестата в «Интервью с вампиром» - но куда мне до Тома Круза. В этом городе все играют только те роли, которые отвергли два Тома - Круз и Хэнкс». Болдуин явно недолюбливает «двух Томов», хотя уверяет, что не имеет ничего против них. В 1997 году он упрекал обоих Томов в аполитичности (справедливости ради отметим, что список аполитичных звезд он также дополнил Фордом, Сталлоне и Гибсоном). Порой кажется, что все признания в нелюбви к кино - только поза, и на самом деле Болдуин страстно любит девятую музу. «Я люблю людей, в душах которых есть темная сторона, - говорит Энтони Хопкинс, снимавшийся с Болдуином в фильме «На грани». - Я сам такой. И Алек принадлежит к этой породе. Он настоящий боец, и это в нем меня завораживает».
Александр Рэй Болдуин-третий (таково полное имя актера) родился 3 апреля 1958 года в Нью-Йорке (точнее, в рабочем пригороде Лонг-Айленга - Массапеке). Алек был вторым ребенком и первым сыном среди шестерых детей Александра Рэя Болдуина-второго. Дед Алека был юристом; отец мечтал пойти по его стопам, но большая семья не позволила ему получить нужное образование, и он стал преподавателем социальных наук в школе. Отец обожал политику, был членом демократической партии и все свободное время занимался отдавал общественной деятельности. Алек был очень близок с отцом. Именно отец пристрастил его к кино: они вместе ходили на все интересные фильмы, какие шли в местном кинотеатре. Алеку было всего семь лет, когда он впервые появился перед камерой - сыграл в любительском фильме «Франкенштейн», сделанном под руководством его отца. Позже отец умело направил интерес сына к драматургии, вовремя подсунув ему сценарий «Буча Кэссиди и Санденса Кида». Алеку было 25 лет, когда его отец умер. «Мне казалось, что меня подстрелили, - вспоминал он впоследствии. - Я не представлял себе, как буду без него жить». Болдуин говорит, что часы общения с отцом были для него драгоценными. «До трех часов у папы были занятия в школе, - вспоминает он. - До пяти - внеклассная работа. Потом он до десяти торчал в политическом клубе на каком-нибудь мероприятии. Мама засыпала в кресле с романом Жаклин Сюзанн. Я предлагал ей идти спать и говорил, что сам дождусь отца и сам запру на ночь дверь. Так у меня появлялась возможность поговорить с отцом хотя бы несколько минут перед сном».
Трое братьев Алека - Дэниел, Уильям и Стивен - тоже стали актерами. Две сестры избрали иные профессии. Как и его отец, Алек мечтал стать юристом. «Я спал и видел себя прокурором, - смеясь, вспоминает он. - Мне хотелось расследовать политические преступления, злоупотребления в Белом доме, махинации республиканцев». Когда Алек учился в третьем классе, учитель пометил в своем отчете: «Может стать президентом США. Или, по крайней мере, общенациональной знаменитостью». После школы Болдуин поступил в Университет Джорджа Вашингтона на отделение политических наук. Проучившись там четыре года, он ушел. Причина - его прокатили на выборах президента студенческого совета. Болдуин не добрал двух голосов. Он уверяет, что результаты голосования подтасовали, потому что большинство студентов были из привилегированных семей и терпеть не могли выходца из рабочей среды. К тому же почти одновременно с проигранными выборами Болдуин потерял девушку. А вскоре он приехал навестить друзей, которые учились в Нью-Йоркском университете, и те начали перетягивать его в свою alma mater. «Я немного занимался в актерской мастерской в Университете Джорджа Вашингтона, - вспоминает Болдуин. - Кто-то из друзей сказал мне, что у них тоже очень хорошая актерская школа. Я подумал: а что мне терять? Помню, отец вез меня в Нью-Йорк, и я спросил его, получится ли из меня хороший актер. Он ответил: «Ты умный парень, значит, все у тебя будет хорошо».
Однако с тех пор прошло 20 лет, а Голливуд, по меткому замечанию критика Ричарда Корлисса, «по-прежнему не знает, что ему делать с Алеком Болдуином, потому что тот растворяется в своих ролях», Возможно, сегодня, разочаровавшись в политике, Болдуин наконец полностью сосредоточится на кино и в очередной раз докажет, что он большой актер. Впрочем, потом он снова сможет восстановить против себя всю киноиндустрию каким-нибудь издевательским замечанием. Наверное, ему часто говорят, что он сложный человек? «Да, я сложный человек, - соглашается Болдуин. - Но только на самом простейшем уровне». Трудно ли быть оптимистом при таком раскладе сил и возможностей? «Я оптимист, - говорит он. - Всегда и во всем, за исключением кино».
